-А что происходит? -Мы подсоединили синий провод...
Название: the sensation of falling as you just hit sleep
Ссылка на оригинал: оригинал
Автор: greywash
Переводчик: saern
Бета: ~Натали
Художник: n_a_u
Пейринг: Джон Уотсон/ОЖП, Джон Уотсон/Шерлок Холмс
Рейтинг: R и выше
Дисклеймер: Герои принадлежат АКД и BBC, текст и изначальные картинки в нем – замечательной greywash
Саммари: Любовь – сильнейший мотиватор.
Глава 15
Джон разбирает постель до самого матраса и заталкивает все, кроме покрывала, в стиральную машинку. Покрывало стирать нельзя, поэтому Джон вытряхивает его, накидывает на большее из двух кресел в гостиной и настежь распахивает все окна в квартире. После Джон выбрасывает в ведро фотографию, томик «Анны Карениной» и не понятно как попавшую к нему в стол пачку сигарет с Бейкер-стрит, а вот потом… Потом Джон слетает с катушек.
Кому: Гарри Уотсон [11:23]
У меня новая почта.
[email protected]
От: Гарри Уотсон [11:25]
Что случилось?
Кому: Гарри Уотсон [11:26]
Решил, что пора начать жить дальше.
От: Гарри Уотсон [11:27]
Поверю, когда увижу своими
глазами. Что случилось?
От: Гарри Уотсон [11:31]
Джон?
Пропущенный звонок от [11:31]
Гарри Уотсон
Новое голосовое сообщение
От: Гарри Уотсон [11:44]
Не поднимешь трубку, я на
тебя Майкрофта натравлю.
Примерно через десять секунд раздается телефонный звонок.
- Я действительно не хочу об этом говорить, - отвечает Джон.
- Угу, ни за что бы не догадалась. Рассказывай по-хорошему, а то я и в самом деле позвоню…
- Нет, - перебивает Джон. - Ты… Ты не понимаешь, о чем просишь. Просто. Не надо.
- Джонни, - вздыхает Гарри.
Джон трет лицо.
- Я снайпера застрелил, - сдавленно говорит он. - Стрелял в Майка, может, убил и его. А, и еще Шерлок жив.
Повисает долгая тишина.
- Я сейчас приеду, - наконец произносит Гарри.
У Джона не хватает сил ее остановить.
Когда приезжает Гарри, Джон сидит на полу в кухне. Он оставил дверь незапертой. Снизу ему не видно… Да, собственно, ничего не видно. И это прекрасно.
Гарри тяжело усаживается рядом с ним и передает Джону бутылку вина, потом выуживает из сумки штопор.
- Эта моя, хорошо? - предлагает Джон, головой обессилено упираясь в шкафчик.
- Смотря, что у тебя есть на закуску.
- Бобы, - отвечает он. - Хлеб. Где-то завалялось пиво… А, нет, я его выпил.
- Господи, - вздыхает Гарри, протягивая ему штопор. - Ладно, забирай вино. Так и знала, что нужно было брать две.
Джон зажимает бутылку между коленей, откупоривает и отдает сестре, чтобы она глотнула первая. Гарри поднимает на него глаза, полные странной смеси усталости и сочувствия, но делает пару глотков и отдает бутылку обратно.
- Ты ведь никогда не умел добиваться желаемого? - спрашивает Гарри, прислонясь к столу.
- Я переспал с ним, - произносит Джон. Гарри резко поворачивается к нему, и он добавляет, - а на утро я его выгнал.
Она молчит несколько минут.
- Допивай, - кивает Гарри на бутылку.
- Не поможет.
- Угу, зато пару часов тебе будет на все плевать, - замечает она.
Джон знает, что она права, и пьет вино.
- Знаешь, - говорит Гарри несколько позже, когда они перебираются в гостиную, и девушка, скинув покрывало на пол и перебросив ноги через подлокотник, устраивается в большем кресле, - знаешь, мне было бы проще поверить, что ты готов двигаться дальше, если хотя бы твой новый ящик не напоминал о нем.
- Что? - недоуменно спрашивает Джон, искоса глядя на нее. Он еще слишком трезв для таких разговоров…
- Закоренелый холостяк Джон Уотсон? - говорит девушка, пнув ножку его кресла. - «Ничего не доказано», а? примечание переводчика(игра слов: confirmed bachelor - «закоренелый холостяк» и nothing confirmed - «ничего не доказано»)
- Это была шутка.
- Не слишком-то смешная, - замечает Гарри.
Джон оседает в кресле.
- Ты юмором тоже не блещешь, - говорит он и поднимает бутылку. - И почему ты принесла только одну бутылку?
Гарри вымученно вздыхает, поднимается и выхватывает вино из его рук.
- Пьяница у нас не ты, - напоминает она.
- Ну, тебе же помогает.
- Я тоже больше не пью, - говорит Гарри и прибавляет. - Ну, почти.
- Опять.
Гарри пожимает плечами и выбрасывает бутылку в мусорное ведро.
- Клара вернулась, - рассказывает она, и у Джона сжимается сердце, потому что он знает, Клара никогда не остается надолго. - Зачем ты выкинул джинсы?
- Шерлок их подарил, - отвечает он.
- Знаешь, а ведь это были единственные приличные джинсы в твоем шкафу, - бормочет Гарри, вытаскивая их из ведра.
- Ну, купишь мне другую пару, договорились? - предлагает Джон. - Или две. Три! Разрешаю накупить мне всего, что только твоей душе угодно. Но эти выбрось!
Гарри вздыхает и роняет джинсы обратно в ведро.
- Вернулся бы ты лучше на работу.
- Нет у меня работы.
- Попробуй поискать место в больнице, - тихо говорит она. - Любая больница будет тебе рада.
Джон устало трет лицо.
- Ты хочешь, чтобы я снова работал врачом, после всего, что случилось? - через силу спрашивает он.
- Ты никогда не переставал им быть, - убеждает Гарри. - С тех самых пор, как в восемь лет перевязал тому щеночку сломанную лапу.
- У меня криво получилось, - напоминает Джон.
- Ну, ты же не ветеринаром стал, - отвечает Гарри, и Джон смеется, глядя в потолок.
Гарри заваривает им чаю и готовит тосты с бобами.
- Ты ни черта не заботишься о себе, - говорит она, протягивая Джону вилку.
- Получалось гораздо лучше, когда мне нужно было заботиться о ком-то еще, - отвечает он, положив вилку рядом с тарелкой.
Гарри садится рядом и ест.
- Когда-нибудь тебе придется разобраться, чего же ты хочешь на самом деле, - говорит она через пару минут.
Кусок застревает в горле, Джон с силой сглатывает.
- А что, если это недостижимо, если мне этого никогда не получить? - спрашивает он, не поднимая глаз на сестру.
- Недостижимо как звездолет? Или как сумасшедший ублюдок, который раскрывает преступления и не умеет стирать собственные носки? - краем глаза наблюдая за Джоном, спрашивает она.
- Да, недостижимо, как сумасшедший ублюдок, который раскрывает преступления и не умеет стирать собственные носки. Недостижимо, как нормальная жизнь.
Гарри доедает бобы.
- Ну, а следующее по списку что?
Джон сверлит взглядом стену.
- Если б я только знал… - отвечает он, наконец.
После обеда Гарри нужно возвращаться на работу, и Джон остается один. Он принюхивается к покрывалу и застилает постель свежими простынями, прибирается в спальне, вдруг ставшей непривычно пустой. Джон решает, что нужно купить какую-нибудь картину на стену. Прошло уже полтора года - пора уже разучиться жить по-военному строго.
Кому: Тина Моран [13:29]
Уже забыла меня?
От: Тина Моран [13:33]
Кто это? Джон? Какой еще
Джон? Мы знакомы?
Кому: Тина Моран [13:34]
По-свински получилось, да?
Прости.
От: Тина Моран [13:36]
Четыре дня. Да, это свинство.
Кому: Тина Моран [13:39]
Не хотел навязываться.
От: Тина Моран [13:40]
Сначала я хочу часа три ощущать твою
голову у себя между ног,
а потом уж навязывайся, как
хочешь.
Кому: Тина Моран [13:42]
Тогда какие планы на вечер?
на завтра? на воскресенье?
От: Тина Моран [13:44]
О, Боже, а я так соскучилась
по своему бельишку…
Кому: Тина Моран [13:45]
Это значит, не видеть мне твоих
прелестей, или у меня все же есть шанс
тебя развлечь, пока вы будете
наверстывать упущенное?
От: Тина Моран [13:51]
Приноси вина и чего-нибудь на
ужин, а там посмотрим…
Джон надевает старенькие джинсы, сохранившиеся у него еще со студенческих времен, такие заношенные, что ткань стала мягкой, как пижама, и почти просвечивает на коленях. Может, они и не подходят для манипулирования вниманием свидетелей, но хорошо сидят на Джоне, и никто ему на них еще не жаловался. Он решает не бриться; щетина еще не видна, но уже осязаема. У Тины молочно-белая кожа, совсем как у Лили, и Джон невольно вспоминает, как Лили выглядела после секса: растрепанная, глаза полуприкрыты, на нежной коже живота краснеют пятнышки раздражения от его щетины, на боках расцветают отметины от его пальцев, на руках и сливочного оттенка шее темнеют засосы. Он представляет, как через час шелковый водопад темных волос Тины рассыплется по кровати, спутается в бесконечные узелки, будет цепляться за его пальцы. Он словно наяву ощущает пряди ее волос на губах. Джон возбуждается, но картинки перед глазами рассыпаются, наплывают одна на другую: вот он проводит руками по бедрам Тины, вот утыкается лицом в живот Лили, вот прикасается к ребрам Шерлока; вот разглядывает наливающие красным отметины на горле Шерлока, груди Лили и коленях Тины; вот ему видятся волосы Лили - длинные, прямые; или Шерлока - короткие, кудрявые; или Тины - длинные и вьющиеся… И у всех троих они одинаково глубокого, почти черного оттенка, который играет рыжиной, когда на них падает рассеянный, медово-золотой свет. Боже. Джон внезапно задумывается, не придется ли ему до конца жизни встречаться с блондинками.
Он берет бутылку вина и еду из тайского ресторана и около семи звонит в дверь. Тина открывает, на ней платье длинной чуть ниже колен, такое синее, что ее глаза кажутся бездонными. Джон обнимает ее, одной рукой скользит пониже талии и целует ее шею, и в голове проясняется. Это хорошо, потому что последний раз Джон видел Лили, когда той было двадцать, и он старается не фантазировать о девушках вдвое младше себя, а мысли о Шерлоке теперь под запретом, навсегда.
- Еда остынет, - мурлычет Тина мягкими чуть влажными губами, и Джон зарывается пальцами в ее волосы.
- Главное, чтобы ты не остыла, - он привлекает ее к себе, девушка обвивает ногой его бедро, и, Боже, Джон ощущает исходящий от нее жар, обжигающий и полный обещаний. Пакеты с едой падают на пол, Джон протискивает руку между их телами и чувствует сквозь белье, какой влажной она стала. Господи, Джон готов ее живьем съесть. Он толкает ее на большой, мягкий, обитый виноградно-фиолетовой тканью, диван. Джон берется за подол ее платья, ему не терпится увидеть, как она будет смотреться распростертая перед ним.
Он притягивает ее ближе, так что Тина ложится головой на подлокотник, сам же скидывает обувь, чтобы забраться на диван с другой стороны, и медленно тянет платье наверх, дюйм за дюймом открывая ее длинные белоснежные ноги. Джон поднимает ткань все выше и выше, пока Тина не оказывается лежащей под ним - такая теплая и манящая, глаза прикрыты, длинные ресницы бросают на щеки неясные тени. У нее красный, влажный рот, черные, полупрозрачные трусики и обнаженная грудь, и когда Джон проводит пальцем по мягким, едва заметным волоскам от пупка к резинке, Тина легко стонет, выгибает спину и поддевает пальцем ноги шлевки его джинсов. Господи, вот она разница между девушками в Сети и реальностью, голые красавицы в интернете никогда не бывают так вовлечены в процесс. Джон стягивает с Тины трусики (Боже, ее ноги, какие у нее ноги!), и она, обвив ногами его тело и зарывшись пальцами в его волосы, тянет Джона вниз, туда, где возбуждение становится просто нестерпимым. «Господи!» - выдыхает Джон: он настолько поглощен желанием, что не в силах даже сказать ей об этом, он целует косточку на ее бедре и нежно трет большим пальцем ее уже наливающийся блестящей краснотой клитор, чуть солоноватый и терпкий на вкус.
«О-о…» - вздыхает она, запутавшись пальцами в его волосах, и он с ужасом осознает, что уже слишком возбужден, а ведь она к нему еще даже не прикоснулась, и тогда он вводит в нее сразу три пальца, и она с едва слышимым стоном выгибается и прижимается к его губам, становясь с каждой секундой все более горячей и влажной, пока рот Джона не наполняется солоноватой жидкостью.
- Ты… - бормочет Джон, Тина вторит ему стоном: «Хватит болтать», и снова подталкивает вниз. Джон смеется, ласкает ее языком и пальцами, пока у него не немеет запястье, пока все лицо не становится мокрым, так, что слипаются ресницы. Тина задыхается от удовольствия, отчаянно стонет, и Джон рад, что соседи уже привыкли, иначе всполошились бы от криков, когда девушка кончает.
- Я хочу тебя, - произносит Джон, поднимаясь на колени, потому что он уже почти трется о диван Тины в поисках разрядки, и, Господи, как же он рад, что не совсем гей, и может насладиться ее влажной, ждущей теснотой. Голос Джона дрожит, Тина изгибается, вся блестящая от пота и раскрасневшаяся, как спелый персик. Ее волосы спутаны, дикими прядями липнут к рукам и плечам, Джон толкается в нее пальцами и девушка содрогается в крике, хватаясь рукой за спинку дивана.
- Нет, - выдыхает Джон,- я… Ты не представляешь… как сильно я хочу тебя.
- Я пытаюсь достать презерватив, придурок… - Тина смеется, высоко и отчаянно, потому что Джон не перестает потирать ее клитор, его пальцы надежно, как закладка в книге, покоятся в ней, но девушка наклоняется в сторону, ее бедра сжимаются, и теперь Джон почти не может двигать рукой, зато Тина толкается ему навстречу, хватает ртом воздух, трется щекой о диванную подушку, краснеет все ярче и ярче и, Господи...
- Дай мне… Дай мне минутку… - выдыхает Тина.
- Пожалуйста, не говори, что это такая женская минутка, которая растянется на полчаса… - поспешно отвечает Джон, из Тины вырывается низкий, вязкий как патока смешок, она дотягивается до квадратной коробочки на тумбочке и передает ему презерватив.
- Ты… Очень, хм… Запасливая, - запыхавшись, бормочет Джон, расстегивая джинсы. Тина поднимает на него горячий взгляд и отрывает уголок упаковки. Джон стягивает джинсы вместе с бельем до середины бедер, Тина подползает у нему и толкает так, что он снова оказывается на коленях, а это… Это совсем не так удобно, как кажется; он все еще так возбужден, что темнеет в глазах. Тина тянется к нему, чтобы надеть на него презерватив, но он ловит ее запястье, наклоняется и целует в розовое плечо: «Дай-ка, лучше я сам». Она улыбается и ласкает рот Джона языком, пока тот разворачивает резинку на члене и старается думать о чем-то скучном, не возбуждающем, хотя, если честно, на ум не приходит ни одной мысли, не в то время, как горячий влажный рот Тины дышит напротив его губ, не когда ее тяжелая, теплая грудь прижимается к его груди, а кожа на боках такая мягкая под ладонями, когда Джон входит в нее. Джон упирается лбом в ее плечо и переводит дыхание.
- Ты как там? - мурлычет Тина, едва покачиваясь, и от этого стон застревает у нее в горле, а Джон сжимает руки на ее бедрах.
- Боже, ты меня в могилу сведешь…
Тина откидывает голову назад и смеется.
«Мм… Шея», - думает Джон, поднимая на нее глаза, и вдруг… Ох. Джон облизывает губы, притягивает девушку рукой за плечи и целует ее шею, горло, челюсть, путается пальцами в ее волосах - таких длинных волосах… Тина издает тихий, низкий стон, заглядывает ему в лицо полуприкрытыми, потемневшими в истоме глазами, и начинает двигаться. Джон не может отвести взгляда от ее белоснежной шеи, водопада волос, темных глаз, и вжимается в нее, повторяя мысленно: «Вот, вот так», пока девушка зарывается в его волосы, и нет… Нет! Это еще хуже. Тина оттягивает голову назад и целует.
- Я… Ах… - судорожно выдыхает он в ее рот. - Прости, я… Стой… - Тина улыбается, а Джон опрокидывает ее на спину, и, тяжело дыша, выходит из нее и придерживает края презерватива.
- Прости, - вздыхает он, оседая на пол, смеясь и пряча лицо в ее животе, чувствуя, как безумно колотится сердце. - Боже, я… Прости, прости, пожалуйста. Зря только потратил…
- Ох, Джон, - легко отвечает Тина, - только ты можешь такое сказать…
- Ну, в сорок как-то не хочется тридцатисекундную зарядку считать достойной попыткой, - задыхаясь, бормочет он и улыбается своей лучшей улыбкой, снимает презерватив и, в поисках трусов, соскальзывает с дивана на пол. Джон чувствует, как дрожат его руки. - Где мусорка? - непринужденно, как ему кажется, спрашивает Джон.
- На кухне, - отвечает Тина. Он слышит, как она поудобнее устраивается на диване. Джон сверлит взглядом стену и с силой смаргивает, дважды. «Соберись, Уотсон!», - говорит он себе, расправляет плечи, подтягивает трусы и топает на кухню.
Когда он возвращается, замечает, что Тина тоже надела белье и держит подушку на коленях, прикрывая грудь. У девушки необычайно серьезное лицо. Глаза кажутся бездонными из-за синего платья, лежащего на полу у ее ног.
Джон поднимает на нее взгляд и кое-как выдавливает из себя смешок.
- Ну… - тянет он.
- Джон, - тихо зовет она.
Он проводит языком по губам.
Она не сводит с него внимательных глаз.
- Непростая выдалась неделя, - говорит Джон.
- Точно. И это… нормально, тебе вовсе не нужно меня обманывать, - ее губы едва заметно касается улыбка. - Не представляю, зачем вообще врать после… После всего.
Джон нервно трет лицо и кивает через минуту.
- Просто тяжелая неделя, - повторяет он. - Я… Моя жена… Знаешь, как бывает, проблемы с… разводом, и она просто не может…
- Джон, - снова зовет Тина, и Джон вдруг замолкает и чувствует, как напряжение сковывает плечи.
Она не смотрит на него. Она держит перед собой подушку, сидит, не особенно грациозно подобрав под себя длинные ноги, и глаз не сводит с плинтуса чуть левее от Джона.
- К твоему сведению, я читаю газеты, - через некоторое время говорит Тина и поднимает на него синие глаза.
Джон встречается с ней взглядом.
- Джон, - очень тихо произносит она, - когда ты собирался рассказать мне о Шерлоке Холмсе?
Ссылка на оригинал: оригинал
Автор: greywash
Переводчик: saern
Бета: ~Натали
Художник: n_a_u
Пейринг: Джон Уотсон/ОЖП, Джон Уотсон/Шерлок Холмс
Рейтинг: R и выше
Дисклеймер: Герои принадлежат АКД и BBC, текст и изначальные картинки в нем – замечательной greywash
Саммари: Любовь – сильнейший мотиватор.
Глава 15
15: 13 июля 2012
Джон разбирает постель до самого матраса и заталкивает все, кроме покрывала, в стиральную машинку. Покрывало стирать нельзя, поэтому Джон вытряхивает его, накидывает на большее из двух кресел в гостиной и настежь распахивает все окна в квартире. После Джон выбрасывает в ведро фотографию, томик «Анны Карениной» и не понятно как попавшую к нему в стол пачку сигарет с Бейкер-стрит, а вот потом… Потом Джон слетает с катушек.
Кому: Гарри Уотсон [11:23]
У меня новая почта.
[email protected]
От: Гарри Уотсон [11:25]
Что случилось?
Кому: Гарри Уотсон [11:26]
Решил, что пора начать жить дальше.
От: Гарри Уотсон [11:27]
Поверю, когда увижу своими
глазами. Что случилось?
От: Гарри Уотсон [11:31]
Джон?
Пропущенный звонок от [11:31]
Гарри Уотсон
Новое голосовое сообщение
От: Гарри Уотсон [11:44]
Не поднимешь трубку, я на
тебя Майкрофта натравлю.
Примерно через десять секунд раздается телефонный звонок.
- Я действительно не хочу об этом говорить, - отвечает Джон.
- Угу, ни за что бы не догадалась. Рассказывай по-хорошему, а то я и в самом деле позвоню…
- Нет, - перебивает Джон. - Ты… Ты не понимаешь, о чем просишь. Просто. Не надо.
- Джонни, - вздыхает Гарри.
Джон трет лицо.
- Я снайпера застрелил, - сдавленно говорит он. - Стрелял в Майка, может, убил и его. А, и еще Шерлок жив.
Повисает долгая тишина.
- Я сейчас приеду, - наконец произносит Гарри.
У Джона не хватает сил ее остановить.
Когда приезжает Гарри, Джон сидит на полу в кухне. Он оставил дверь незапертой. Снизу ему не видно… Да, собственно, ничего не видно. И это прекрасно.
Гарри тяжело усаживается рядом с ним и передает Джону бутылку вина, потом выуживает из сумки штопор.
- Эта моя, хорошо? - предлагает Джон, головой обессилено упираясь в шкафчик.
- Смотря, что у тебя есть на закуску.
- Бобы, - отвечает он. - Хлеб. Где-то завалялось пиво… А, нет, я его выпил.
- Господи, - вздыхает Гарри, протягивая ему штопор. - Ладно, забирай вино. Так и знала, что нужно было брать две.
Джон зажимает бутылку между коленей, откупоривает и отдает сестре, чтобы она глотнула первая. Гарри поднимает на него глаза, полные странной смеси усталости и сочувствия, но делает пару глотков и отдает бутылку обратно.
- Ты ведь никогда не умел добиваться желаемого? - спрашивает Гарри, прислонясь к столу.
- Я переспал с ним, - произносит Джон. Гарри резко поворачивается к нему, и он добавляет, - а на утро я его выгнал.
Она молчит несколько минут.
- Допивай, - кивает Гарри на бутылку.
- Не поможет.
- Угу, зато пару часов тебе будет на все плевать, - замечает она.
Джон знает, что она права, и пьет вино.
- Знаешь, - говорит Гарри несколько позже, когда они перебираются в гостиную, и девушка, скинув покрывало на пол и перебросив ноги через подлокотник, устраивается в большем кресле, - знаешь, мне было бы проще поверить, что ты готов двигаться дальше, если хотя бы твой новый ящик не напоминал о нем.
- Что? - недоуменно спрашивает Джон, искоса глядя на нее. Он еще слишком трезв для таких разговоров…
- Закоренелый холостяк Джон Уотсон? - говорит девушка, пнув ножку его кресла. - «Ничего не доказано», а? примечание переводчика(игра слов: confirmed bachelor - «закоренелый холостяк» и nothing confirmed - «ничего не доказано»)
- Это была шутка.
- Не слишком-то смешная, - замечает Гарри.
Джон оседает в кресле.
- Ты юмором тоже не блещешь, - говорит он и поднимает бутылку. - И почему ты принесла только одну бутылку?
Гарри вымученно вздыхает, поднимается и выхватывает вино из его рук.
- Пьяница у нас не ты, - напоминает она.
- Ну, тебе же помогает.
- Я тоже больше не пью, - говорит Гарри и прибавляет. - Ну, почти.
- Опять.
Гарри пожимает плечами и выбрасывает бутылку в мусорное ведро.
- Клара вернулась, - рассказывает она, и у Джона сжимается сердце, потому что он знает, Клара никогда не остается надолго. - Зачем ты выкинул джинсы?
- Шерлок их подарил, - отвечает он.
- Знаешь, а ведь это были единственные приличные джинсы в твоем шкафу, - бормочет Гарри, вытаскивая их из ведра.
- Ну, купишь мне другую пару, договорились? - предлагает Джон. - Или две. Три! Разрешаю накупить мне всего, что только твоей душе угодно. Но эти выбрось!
Гарри вздыхает и роняет джинсы обратно в ведро.
- Вернулся бы ты лучше на работу.
- Нет у меня работы.
- Попробуй поискать место в больнице, - тихо говорит она. - Любая больница будет тебе рада.
Джон устало трет лицо.
- Ты хочешь, чтобы я снова работал врачом, после всего, что случилось? - через силу спрашивает он.
- Ты никогда не переставал им быть, - убеждает Гарри. - С тех самых пор, как в восемь лет перевязал тому щеночку сломанную лапу.
- У меня криво получилось, - напоминает Джон.
- Ну, ты же не ветеринаром стал, - отвечает Гарри, и Джон смеется, глядя в потолок.
Гарри заваривает им чаю и готовит тосты с бобами.
- Ты ни черта не заботишься о себе, - говорит она, протягивая Джону вилку.
- Получалось гораздо лучше, когда мне нужно было заботиться о ком-то еще, - отвечает он, положив вилку рядом с тарелкой.
Гарри садится рядом и ест.
- Когда-нибудь тебе придется разобраться, чего же ты хочешь на самом деле, - говорит она через пару минут.
Кусок застревает в горле, Джон с силой сглатывает.
- А что, если это недостижимо, если мне этого никогда не получить? - спрашивает он, не поднимая глаз на сестру.
- Недостижимо как звездолет? Или как сумасшедший ублюдок, который раскрывает преступления и не умеет стирать собственные носки? - краем глаза наблюдая за Джоном, спрашивает она.
- Да, недостижимо, как сумасшедший ублюдок, который раскрывает преступления и не умеет стирать собственные носки. Недостижимо, как нормальная жизнь.
Гарри доедает бобы.
- Ну, а следующее по списку что?
Джон сверлит взглядом стену.
- Если б я только знал… - отвечает он, наконец.
После обеда Гарри нужно возвращаться на работу, и Джон остается один. Он принюхивается к покрывалу и застилает постель свежими простынями, прибирается в спальне, вдруг ставшей непривычно пустой. Джон решает, что нужно купить какую-нибудь картину на стену. Прошло уже полтора года - пора уже разучиться жить по-военному строго.
Кому: Тина Моран [13:29]
Уже забыла меня?
От: Тина Моран [13:33]
Кто это? Джон? Какой еще
Джон? Мы знакомы?
Кому: Тина Моран [13:34]
По-свински получилось, да?
Прости.
От: Тина Моран [13:36]
Четыре дня. Да, это свинство.
Кому: Тина Моран [13:39]
Не хотел навязываться.
От: Тина Моран [13:40]
Сначала я хочу часа три ощущать твою
голову у себя между ног,
а потом уж навязывайся, как
хочешь.
Кому: Тина Моран [13:42]
Тогда какие планы на вечер?
на завтра? на воскресенье?
От: Тина Моран [13:44]
О, Боже, а я так соскучилась
по своему бельишку…
Кому: Тина Моран [13:45]
Это значит, не видеть мне твоих
прелестей, или у меня все же есть шанс
тебя развлечь, пока вы будете
наверстывать упущенное?
От: Тина Моран [13:51]
Приноси вина и чего-нибудь на
ужин, а там посмотрим…
Джон надевает старенькие джинсы, сохранившиеся у него еще со студенческих времен, такие заношенные, что ткань стала мягкой, как пижама, и почти просвечивает на коленях. Может, они и не подходят для манипулирования вниманием свидетелей, но хорошо сидят на Джоне, и никто ему на них еще не жаловался. Он решает не бриться; щетина еще не видна, но уже осязаема. У Тины молочно-белая кожа, совсем как у Лили, и Джон невольно вспоминает, как Лили выглядела после секса: растрепанная, глаза полуприкрыты, на нежной коже живота краснеют пятнышки раздражения от его щетины, на боках расцветают отметины от его пальцев, на руках и сливочного оттенка шее темнеют засосы. Он представляет, как через час шелковый водопад темных волос Тины рассыплется по кровати, спутается в бесконечные узелки, будет цепляться за его пальцы. Он словно наяву ощущает пряди ее волос на губах. Джон возбуждается, но картинки перед глазами рассыпаются, наплывают одна на другую: вот он проводит руками по бедрам Тины, вот утыкается лицом в живот Лили, вот прикасается к ребрам Шерлока; вот разглядывает наливающие красным отметины на горле Шерлока, груди Лили и коленях Тины; вот ему видятся волосы Лили - длинные, прямые; или Шерлока - короткие, кудрявые; или Тины - длинные и вьющиеся… И у всех троих они одинаково глубокого, почти черного оттенка, который играет рыжиной, когда на них падает рассеянный, медово-золотой свет. Боже. Джон внезапно задумывается, не придется ли ему до конца жизни встречаться с блондинками.
Он берет бутылку вина и еду из тайского ресторана и около семи звонит в дверь. Тина открывает, на ней платье длинной чуть ниже колен, такое синее, что ее глаза кажутся бездонными. Джон обнимает ее, одной рукой скользит пониже талии и целует ее шею, и в голове проясняется. Это хорошо, потому что последний раз Джон видел Лили, когда той было двадцать, и он старается не фантазировать о девушках вдвое младше себя, а мысли о Шерлоке теперь под запретом, навсегда.
- Еда остынет, - мурлычет Тина мягкими чуть влажными губами, и Джон зарывается пальцами в ее волосы.
- Главное, чтобы ты не остыла, - он привлекает ее к себе, девушка обвивает ногой его бедро, и, Боже, Джон ощущает исходящий от нее жар, обжигающий и полный обещаний. Пакеты с едой падают на пол, Джон протискивает руку между их телами и чувствует сквозь белье, какой влажной она стала. Господи, Джон готов ее живьем съесть. Он толкает ее на большой, мягкий, обитый виноградно-фиолетовой тканью, диван. Джон берется за подол ее платья, ему не терпится увидеть, как она будет смотреться распростертая перед ним.
Он притягивает ее ближе, так что Тина ложится головой на подлокотник, сам же скидывает обувь, чтобы забраться на диван с другой стороны, и медленно тянет платье наверх, дюйм за дюймом открывая ее длинные белоснежные ноги. Джон поднимает ткань все выше и выше, пока Тина не оказывается лежащей под ним - такая теплая и манящая, глаза прикрыты, длинные ресницы бросают на щеки неясные тени. У нее красный, влажный рот, черные, полупрозрачные трусики и обнаженная грудь, и когда Джон проводит пальцем по мягким, едва заметным волоскам от пупка к резинке, Тина легко стонет, выгибает спину и поддевает пальцем ноги шлевки его джинсов. Господи, вот она разница между девушками в Сети и реальностью, голые красавицы в интернете никогда не бывают так вовлечены в процесс. Джон стягивает с Тины трусики (Боже, ее ноги, какие у нее ноги!), и она, обвив ногами его тело и зарывшись пальцами в его волосы, тянет Джона вниз, туда, где возбуждение становится просто нестерпимым. «Господи!» - выдыхает Джон: он настолько поглощен желанием, что не в силах даже сказать ей об этом, он целует косточку на ее бедре и нежно трет большим пальцем ее уже наливающийся блестящей краснотой клитор, чуть солоноватый и терпкий на вкус.
«О-о…» - вздыхает она, запутавшись пальцами в его волосах, и он с ужасом осознает, что уже слишком возбужден, а ведь она к нему еще даже не прикоснулась, и тогда он вводит в нее сразу три пальца, и она с едва слышимым стоном выгибается и прижимается к его губам, становясь с каждой секундой все более горячей и влажной, пока рот Джона не наполняется солоноватой жидкостью.
- Ты… - бормочет Джон, Тина вторит ему стоном: «Хватит болтать», и снова подталкивает вниз. Джон смеется, ласкает ее языком и пальцами, пока у него не немеет запястье, пока все лицо не становится мокрым, так, что слипаются ресницы. Тина задыхается от удовольствия, отчаянно стонет, и Джон рад, что соседи уже привыкли, иначе всполошились бы от криков, когда девушка кончает.
- Я хочу тебя, - произносит Джон, поднимаясь на колени, потому что он уже почти трется о диван Тины в поисках разрядки, и, Господи, как же он рад, что не совсем гей, и может насладиться ее влажной, ждущей теснотой. Голос Джона дрожит, Тина изгибается, вся блестящая от пота и раскрасневшаяся, как спелый персик. Ее волосы спутаны, дикими прядями липнут к рукам и плечам, Джон толкается в нее пальцами и девушка содрогается в крике, хватаясь рукой за спинку дивана.
- Нет, - выдыхает Джон,- я… Ты не представляешь… как сильно я хочу тебя.
- Я пытаюсь достать презерватив, придурок… - Тина смеется, высоко и отчаянно, потому что Джон не перестает потирать ее клитор, его пальцы надежно, как закладка в книге, покоятся в ней, но девушка наклоняется в сторону, ее бедра сжимаются, и теперь Джон почти не может двигать рукой, зато Тина толкается ему навстречу, хватает ртом воздух, трется щекой о диванную подушку, краснеет все ярче и ярче и, Господи...
- Дай мне… Дай мне минутку… - выдыхает Тина.
- Пожалуйста, не говори, что это такая женская минутка, которая растянется на полчаса… - поспешно отвечает Джон, из Тины вырывается низкий, вязкий как патока смешок, она дотягивается до квадратной коробочки на тумбочке и передает ему презерватив.
- Ты… Очень, хм… Запасливая, - запыхавшись, бормочет Джон, расстегивая джинсы. Тина поднимает на него горячий взгляд и отрывает уголок упаковки. Джон стягивает джинсы вместе с бельем до середины бедер, Тина подползает у нему и толкает так, что он снова оказывается на коленях, а это… Это совсем не так удобно, как кажется; он все еще так возбужден, что темнеет в глазах. Тина тянется к нему, чтобы надеть на него презерватив, но он ловит ее запястье, наклоняется и целует в розовое плечо: «Дай-ка, лучше я сам». Она улыбается и ласкает рот Джона языком, пока тот разворачивает резинку на члене и старается думать о чем-то скучном, не возбуждающем, хотя, если честно, на ум не приходит ни одной мысли, не в то время, как горячий влажный рот Тины дышит напротив его губ, не когда ее тяжелая, теплая грудь прижимается к его груди, а кожа на боках такая мягкая под ладонями, когда Джон входит в нее. Джон упирается лбом в ее плечо и переводит дыхание.
- Ты как там? - мурлычет Тина, едва покачиваясь, и от этого стон застревает у нее в горле, а Джон сжимает руки на ее бедрах.
- Боже, ты меня в могилу сведешь…
Тина откидывает голову назад и смеется.
«Мм… Шея», - думает Джон, поднимая на нее глаза, и вдруг… Ох. Джон облизывает губы, притягивает девушку рукой за плечи и целует ее шею, горло, челюсть, путается пальцами в ее волосах - таких длинных волосах… Тина издает тихий, низкий стон, заглядывает ему в лицо полуприкрытыми, потемневшими в истоме глазами, и начинает двигаться. Джон не может отвести взгляда от ее белоснежной шеи, водопада волос, темных глаз, и вжимается в нее, повторяя мысленно: «Вот, вот так», пока девушка зарывается в его волосы, и нет… Нет! Это еще хуже. Тина оттягивает голову назад и целует.
- Я… Ах… - судорожно выдыхает он в ее рот. - Прости, я… Стой… - Тина улыбается, а Джон опрокидывает ее на спину, и, тяжело дыша, выходит из нее и придерживает края презерватива.
- Прости, - вздыхает он, оседая на пол, смеясь и пряча лицо в ее животе, чувствуя, как безумно колотится сердце. - Боже, я… Прости, прости, пожалуйста. Зря только потратил…
- Ох, Джон, - легко отвечает Тина, - только ты можешь такое сказать…
- Ну, в сорок как-то не хочется тридцатисекундную зарядку считать достойной попыткой, - задыхаясь, бормочет он и улыбается своей лучшей улыбкой, снимает презерватив и, в поисках трусов, соскальзывает с дивана на пол. Джон чувствует, как дрожат его руки. - Где мусорка? - непринужденно, как ему кажется, спрашивает Джон.
- На кухне, - отвечает Тина. Он слышит, как она поудобнее устраивается на диване. Джон сверлит взглядом стену и с силой смаргивает, дважды. «Соберись, Уотсон!», - говорит он себе, расправляет плечи, подтягивает трусы и топает на кухню.
Когда он возвращается, замечает, что Тина тоже надела белье и держит подушку на коленях, прикрывая грудь. У девушки необычайно серьезное лицо. Глаза кажутся бездонными из-за синего платья, лежащего на полу у ее ног.
Джон поднимает на нее взгляд и кое-как выдавливает из себя смешок.
- Ну… - тянет он.
- Джон, - тихо зовет она.
Он проводит языком по губам.
Она не сводит с него внимательных глаз.
- Непростая выдалась неделя, - говорит Джон.
- Точно. И это… нормально, тебе вовсе не нужно меня обманывать, - ее губы едва заметно касается улыбка. - Не представляю, зачем вообще врать после… После всего.
Джон нервно трет лицо и кивает через минуту.
- Просто тяжелая неделя, - повторяет он. - Я… Моя жена… Знаешь, как бывает, проблемы с… разводом, и она просто не может…
- Джон, - снова зовет Тина, и Джон вдруг замолкает и чувствует, как напряжение сковывает плечи.
Она не смотрит на него. Она держит перед собой подушку, сидит, не особенно грациозно подобрав под себя длинные ноги, и глаз не сводит с плинтуса чуть левее от Джона.
- К твоему сведению, я читаю газеты, - через некоторое время говорит Тина и поднимает на него синие глаза.
Джон встречается с ней взглядом.
- Джон, - очень тихо произносит она, - когда ты собирался рассказать мне о Шерлоке Холмсе?
@темы: переводы, рейтинг: nc-17, sherlock, sherlock bbc, фанфики, watson
-
-
08.03.2014 в 09:41-
-
18.03.2014 в 16:15-
-
28.12.2014 в 03:25-
-
20.10.2015 в 11:15